Только то, что рождено разумом, может стать духовной силой для всего человечества.

А. Швейцер

Царство моих идей еще впереди.

В.И. Вернадский

Разум! Когда же кончится столь долгое несовершенство твое?

Г. Хэзлит

Слова прямо насилуют разум, смешивают всё и ведут людей к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям.

Ф. Бэкон

Концепция устойчивого развития — одно из опасней­ших заблуждений современности. Особенно в том виде, как она интерпретируется политиками и экономистами.

Н.Н. Моисеев

Угрожающие негативные последствия антропогенной деятельности широко из­вестны. К ним постоянно добавляются но­вые, в том числе весьма тревожные. Иссле­дования последнего времени, проведен­ные группой под руководством С. Пимма в университете Дьюка [8], свидетельствуют о том, что до того как человек стал играть доминирующую роль на планете, в сред­нем каждый год вымирал один вид живот­ных или растений из 10 миллионов. В на­стоящее же время вымирание видов жи­вотных и растений происходит по самым минимальным оценкам в 1000 раз быстрее. Причина этого — последствия антропоген­ной деятельности, влияющие на измене­ния среды обитания, ухудшение экологи­ческих условий. Многие виды вообще не могут жить в измененных условиях. До 70 % влияния на старение также отводится изменению экологических условий жиз­ни. Пугающая статистика обнародована Всемирным фондом защиты дикой приро­ды (подготовленная совместно с эксперта­ми фонда Global Footprint Network и Лон­донского зоологического общества): бо­лее половины видов позвоночных вымер­ло на Земле с 1970 года, а количество лю­дей на планете за это время удвоилось. За геологическую историю произошло пять массовых вымираний животных: ордовик­ско-силурийское, пермское, девонское, триасовое, мел-палеогеновое и эоцен-олигоценовое. Если основной причиной мас­совой гибели животных в предыдущие пе­риоды были природные катаклизмы, в ны­нешний (шестой) период вымирание жи­вотных происходит по вине человека. На грани полного вымирания находится от 16 до 33 % всего живого мира. Диких живот­ных за последние 40 лет стало вдвое мень­ше [8].

При такой скорости глобальной де­формации биосферы возможность ока­заться человечеству наедине с «техниче­ским поголовьем» (А.Н. Дмитриев — [2]) не выглядит беспочвенной. В таких условиях важно понять, что стихийное развитие ци­вилизации закончилось — сознание должно определять развитие бытия. Поэтому у че­ловечества альтернатив переходу к ноосфе­ре нет. Вопрос в другом: как трактовать но­осферу и каковы пути ее реализации.

Поскольку единая трактовка понятия ноосферы в настоящее время отсутствует, необходимо уточнить его смысл. Уточне­ние смысла понятия ноосферы целесоо­бразно осуществить в рамках его трактовки В.И. Вернадским, стремившимся придать ему научный характер (в отличие от трак­товок Э. Леруаи П. Тейяра де Шардена). В этой связи важно проследить внутреннюю логику и общую направленность раз­мышлений В.И. Вернадского по данному поводу. Обратим внимание на одно из его высказываний: «Ноосфера — последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории — состояние наших дней. Ход этого процесса только начина­ет нам выясняться из изучения геологиче­ского прошлого в некоторых своих аспек­тах» [1, с. 304]. Из данной формулировки следует, что ноосфера выступает как разум­ная биосфера, функционирование, дина­мика и эволюция которой должны во мно­гом определяться разумной деятельностью человечества, направляющего свои усилия на созидание, а не на разрушение: «В гео­логической истории биосферы перед чело­веком открывается огромное будущее, если он поймет это и не будет употреблять свой разум и труд на самоистребление» [Там же, с. 32]. Данная установка имеет принципи­альное значение: она свидетельствует о его объективной оценке состояния земной ци­вилизации, вступившей в эпоху высочай­ших рисков и ответственности за планету в целом.

Особо следует выделить в учении В.И. Вернадского положение о научной мысли как планетном явлении по причине его тесной связи с другими суждениями о ноосфере, в частности о человечестве как геологической силе. По сути, в нем им­плицитно содержатся вопросы о том, что есть человек и цивилизация, как они соот­носятся с планетой, являются ли они про­должением общепланетарной земной эво­люции, равноправны ли они с другими обитателями планеты, несут ли равную с ними ответственность? Если исходить не из креационистских представлений, а из эволюционистской концепции, то есте­ственным является вывод о возникновении человечества в ходе естественной эволю­ции Земли (в первую очередь биосферы и географической оболочки) или (с по­зиции концепции панспермии) где-то в ином месте Вселенной. Это ставит под со­мнение справедливость принципа антро­поцентризма и утверждает необходимость поиска гармонии человека с природой. А отсюда следует необходимость объедине­ния в единое целое трех ведущих участни­ков земной эволюции: живого вещества (биосферы), геологических процессов и географической оболочки (гидросфе­ры, литосферы и др.) и социальной фор­мы движения материи (социосферы и ее ядра — этносферы). Такой триединый под­ход позволяет преодолеть раздвоенность концептуальных построений и расставить объективные смысловые акценты в иссле­дованиях проблемы взаимодействия базо­вых элементов эволюционного процесса

на планете.

В.И. Вернадский трактовал ноосфе­ру весьма неоднозначно. Можно выде­лить два полюса его трактовки ноосферы: как ставшую с появлением человека и как становящуюся ведущим фактором даль­нейшего бытия человечества. В контексте проблемы выживания человечества нас бу­дет больше интересовать второй аспект. Именно переход биосферы в ноосферу в будущем, по мысли В .И. Вернадского, позволит человечеству на основе разума, науки достичь такой формы взаимодей­ствия общества и природы, которая соз­даст необходимые условия для сохране­ния и дальнейшего развития человечества. Общее направление социальной эволю­ции в рамках концепции ноосферы В.И. Вернадского выражается в стремлении че­ловека как вида превратиться в конструк­тора биосферы, в становлении его у руля управления космическим эволюционным процессом. В связи с этим встает вопрос о реальной возможности этого.

Введение понятия цели в концепцию ноосферы позволило В.И. Вернадскому рассматривать переход от биосферы к но­осфере не только как стихийный, но и как закономерный этап развития материи, свя­занный с переходом к научному управле­нию природой и обществом во всех его сферах. Означает ли это, однако, что че­ловек в реальности может занять место у «штурвала эволюции», опираясь на науку? Человек, конечно, может менять ход про­явления каких-то объективных закономер­ностей, опираясь на действие других более «мощных» закономерностей. Но при этом встает вопрос о возможной мере подобно­го. Античная натурфилософская космоло­гия, отвергнув мифологические представ­ления об одушевленном космосе, управля­емом богами, выдвинула, начиная с Фалеса, представление о космосе как превращении веществ. В космосе гибнут одни системы и появляются другие. Перейдет в иное состо­яние и Солнечная система вместе со знаю­щей (в определенной мере) законы приро­ды цивилизацией. Но сможет ли человек в данном случае изменить ход естествен - ной эволюции в космическом масштабе?

Распространяется ли мощь разума на есте­ственные события подобных масштабов? Вопрос, как представляется, риторический. Наука, увы, может не все. Да и может ли ко­нечная система овладеть законами систе­мы бесконечной? Очевидно, что наделять человеческий разум такими возможностя­ми утопично. Речь, таким образом, долж­на идти о ноосфере, действующей на ос­нове объективных законов и в их рамках. Действовать вопреки законам природы, как известно, может только бог. А поскольку нам известен лишь один Разум, то и поня­тие ноосферы должно относиться именно к нему , даже если он и сможет осуществить экспансию на определенные космические сферы.

Если мы хотим реально осуществлять переход к ноосфере, то должны четко представлять себе параметры этого состоя­ния. И только тогда можно будет опреде­лять средства и механизмы перехода к нему. В.И. Вернадский сформулировал двенад­цать условий перехода к ноосфере. Важ­ным обстоятельством является указание не только на отношение к природе, но и на от­ношения политические, экономические и т. д. Современный мир со времен В.И. Вер­надского сильно изменился во многих от­ношениях, поэтому формулировки усло­вий перехода к ноосфере требуют уточне­ния и введения новых. Говорить о переходе к состоянию , параметры которого не определяются ни в положительном, ни в отри­цательном смысле, малопродуктивно. (Под отрицательным смыслом имеется в виду ха­рактеристика не с позиции того, что имен­но будет в ноосфере, а с позиции чего в ней не будет из того, что есть сейчас и что грозит цивилизации катастрофой.) Многих скрытых угроз мы еще просто не знаем. Но даже если будут известны эти параметры, без решения глобальной коммуникацион­ной проблемы говорить о ноосфере бес­смысленно.

Современный мир буквально раздира­ется самыми разными противоречиями, ре­шение которых без взаимопонимания не­возможно. В разных культурах(особенно в религиозных системах) есть сакральные ценности, сохранение которых для их но­сителей является абсолютно обязатель­ным. Установление взаимопонимания воз­можно лишь в продуктивном равноправ­ном диалоге, предполагающем взаимную уступчивость. Экологические ценности, обеспечивающие выживание цивилиза­ции, должны быть общими для всех лю­дей. Постмодернистский плюрализм это исключает. Христианский императив, объявляющий человека господином при­роды, которому весь тварный животный и растительный мир природы дан в абсо­лютное подчинение и использование, так­же антиэкологичен. Возможность расчист­ки коммуникационных фильтров, заби­тых, кажется, уже до отказа, — тема, требу­ющая особого разговора, поэтому пока ее лишь обозначим При этом важно учесть, что переход биосферы в ноосферу потре­бует не только достижений науки, но и из­менения исторически сложившихся цен­ностных ориентаций общества. В настоя­щее время всех необходимых и достаточ­ных условий для этого перехода нет. Ре­альность сейчас такова, что ноосферу сле­дует, скорее, понимать как символ веры, символ надежды на выживание. Стремле­ние к реализации этого символа надежды должно стать общим делом цивилизации. В противном случае человечество дей­ствительно выявит свою сущность как ту­пиковую ветвь эволюции, себя пожираю­щую. Поэтому система образования и вос­питания в современном обществе должна основываться на программе формирова­ния экологической культуры как важней­шей составляющей духовно-нравствен­ного воспитания. Формирование глобаль­ной экологической культуры предполагает диалог культур, что, в свою очередь, по­требует политической воли и определен­ных экономических действий, а также со­ответствующих форм социально-эконо­мической организации общества. Соци­ально-экономическая система, главной це­лью которой является получение прибы­ли, оказывается мало приспособленной для формирования глобальной экологи­ческой культуры, становления человека экологического и вообще для решения глобальных проблем — здесь потребуются новые подходы, в основе которых должно быть сохранение жизни и создание усло­вий для ее гарантированного развития на планете. Достичь этого можно лишь при условии, когда сохранение равновесия во взаимодействии общества и природы бу­дет личным делом каждого человека (по крайней мере, подавляющего большин­ства). Все это предопределяет необходи­мость формирования нового образа фи­лософии — философии выживания. Дан­ная тема требует самостоятельного обсуж­дения.

При обсуждении ноосферных проблем нельзя упускать из вида вопрос относитель­но сроков возможности успешной транс­формации наличной формы экологиче­ского сознания в ноосферу. Осознать гло­бальную опасность экологического кризи­са и не дать ему перерасти в глобальную экологическую катастрофу — значит по­умнеть. Однако сейчас проблема даже не в том, захочет ли человечество поумнеть, т. е. изменить свои ценностные ориента­ции и целевые установки, а в том, успеет ли оно это сделать за время, отделяющее его от глобального экологического коллапса. Массовое сознание, а экологическое осо­бенно, весьма консервативно. И как бы ни был высок интеллектуальный уровень эли­ты общества, попытки изменить ценност­ные установки с учетом интересов приро­ды (следовательно, и долговременных ин­тересов человечества), предпринимаемые властной элитой общества традиционны­ми средствами, могут наталкиваться имен­но на сопротивление со стороны массово­го сознания. Поэтому сейчас и необходимы самые энергичные меры в области экологи­ческого образования, воспитания и законо­дательства, без которых человечество про­сто не успеет «поумнеть». Экологическому воспитанию и законодательству здесь при­надлежит важная роль — от элиты общества в числе прочего потребуется демонстрация разумной аскезы (разумной достаточно­сти) в образе жизни, а не «потреблятства» и «развлекухи».

Переход от антропоцентризма к био­центрическому эгалитаризму потребует наложения разумных ограничений на че­ловеческую деятельность и принятия са­мых энергичных мер по перестройке про­изводства с целью создания новых произ­водительных систем, не нарушающих це­лостной структуры экосистем, органично вплетающихся в их функционирование, замены технократического стиля мышле­ния экологическим. Ноосферным может именоваться только то общество, которое сможет реализовать в своих отношениях с природой принцип биоцентрического эгалитаризма, предусматривающий выра­ботку языков общения человека с приро­дой с позиции содружества с ней, а не по­корения.

Рассуждения о ноосфере необходимо сообразовывать с космическим эволюци­онным процессом. К настоящему време­ни выдвинуто множество космологических концепций. Одни из них исходят из неиз­бежности гибели (рано или поздно — ва­рианты разные) земной человеческой ци­вилизации в силу естественных космиче­ских эволюционных процессов, другие ви­дят в разуме силу, способную взять на себя решение задачи управления космическим эволюционным процессом. С какой же кос­мологической концепцией следует ассоци­ировать возможность установления ноос­феры? При этом важно учесть, что многие космологические концепции эксперимен­тальной проверке не подлежат и постоян­но меняются. Так, инфляционная концеп­ция оспаривается конформной (Р. Пенро­уз), концепция «черных дыр» — концепци­ей отсутствия таковых (С. Хокинг) и т. д. Все эти концепции оказываются не более чем гипотезами, построенными на разно­го рода допущениях. Все изложенные в них представления о ноосфере являются мыс­лительными конструкциями, подобными виртуальному артефакту, автономизированному симулякру.

Попытки ассоциировать идею ноос­феры с идеей коммунистического обще­ства — тоже не более чем гипотеза, дока­зательства которой также основаны на до­пущениях, содержащих элементы утопии. Дело в том, что с ними неизбежно сопря­жено любое социальное проектирование. Как известно, социальное знание, необхо­димое для управления социумом, предпо­лагает, во-первых, знание его структуры; во-вторых, закономерностей его функци­онирования и развития; в-третьих, цели управления в виде знания о будущем со­стоянии общества; в-четвертых, средств переведения наличного состояния обще­ства в желаемое состояние. Но если мы принимаем постулат о практике как кри­терии истинности знания, то знание о бу­дущем состоянии общества проверить на истинность с помощью практики в прин­ципе невозможно, поскольку оно задано в виде некоего идеального образца (моде­ли). Конечно, чем больше знание третье­го рода основывается на знании первого и второго рода, тем оно более правдопо­добно (как выразилась А. Ахматова: «Как в прошедшем грядущее зреет, так в гря­дущем прошлое тлеет»), но как извлечь из прошлого и настоящего будущее, если их связь далеко не однозначна? Для обо­значения будущего мы используем терми­ны языка, выработанные для обозначения прошлого и настоящего. Поэтому любые проекты будущего могут быть представле­ны из «картинок», сложенных из элемен­тов прошлого и настоящего. Мы в прин­ципе не можем изобрести терминов, не имеющих значения в настоящем. Отсюда любая такая «картинка» есть утопия.

К. Маркс, как известно, полагал, что можно утопическое представление бу­дущего заменить научным. Он отказал­ся строить «картинку» будущего как опи­сание того, что именно будет в нем (типа «молочные реки, кисельные берега»). Из­брав гегелевский вариант представления связи настоящего с будущим, он прихо­дит к выводу, что будущее состояние об­щества можно научно описывать лишь не­гативно, т. е. не с точки зрения того, что именно в нем будет, а с точки зрения того, чего в нем не будет из того, что есть в на­личном состоянии общества и что мешает свободному развитию личности (частной собственности на средства производства, эксплуатации человека человеком и т. д.).

Но это не спасло в конечном счете его проект социального развития от утопич­ности, которая была трансформирована в миф, управлявший деятельностью людей на протяжении многих десятилетий и еще не изжитый к настоящему времени из об­щественного сознания.

Исследования коммунистического проекта с точки зрения возможности его осуществления свидетельствуют о том, что абстрактный анализ общества, осу­ществленный К. Марксом, основывается на ряде допущений, которые в действи­тельности оказываются нереальными. К. Маркс исходил из того, что единствен­но возможным средством реализации про­екта социального развития является обще­ственная собственность на средства про­изводства. Из возможных механизмов рас­пределения — рыночного и прямого — он избирает второй, поскольку первый в силу его неустойчивости ведет к социальному неравенству, чего он хотел избежать. Ина­че говоря, К. Маркс полагал, что общество может развиваться по единому плану, что позволит уменьшить долю рабочего вре­мени и увеличить долю свободного вре­мени. Для обоснования этого положения К. Маркс считал возможным, во-первых, вычислять правильные цены на товары; во-вторых, планировать производство на длительное время; в третьих, при состав­лении плана руководствоваться не личны­ми интересами тех, кто будет планировать, а интересами общества.

Как показал исторический (советский) опыт, эта возможность оказалась утопич­ной. Во-первых, вычислить «правильные» цены в соответствии с общественно необ­ходимыми затратами возможно лишь в ус­ловиях равновесной экономики. В реаль­ных условиях (а не в рамках абстрактного анализа) равновесной экономики не суще­ствует. Для правильного вычисления цены на товар необходимо, чтобы общественно необходимые затраты в течение длительно­го времени были постоянными. Более того, надо иметь возможность предвидеть разви­тие экономики на основе реального (пол­ного) знания, что также невозможно.

Во-вторых, если план и цены расчетны, неизбежны несоответствия между ре­альными и расчетными величинами. Для сохранения своей устойчивости система должна иметь возможность устранять на основе обратной связи постоянно возни­кающие ошибки. Но для выявления ошиб­ки и передачи сигнала о ней по каналам обратной связи в управляющую систему необходимо определенное время. Для об­работки поступившего сигнала в управ­ляющей системе, передачи корректирую­щего воздействия по каналам прямой свя­зи и исправления ошибки тоже необходи­мо время. За этот период происходят все новые сбои в работе системы, вследствие чего их груз накапливается. В подобных условиях система эффективно функцио­нировать не сможет. В-третьих, социаль­ные группы, из которых должно состоять коммунистическое общество, находятся в одинаковом отношении к собственности. При коммунизме неравенство людей сво­дится к различиям половозрастным и по степени их природной одаренности. В ре­альности, однако, имеются и другие ис­точники неравенства. Для их выявления надо поставить вопрос: каким образом в условиях отсутствия рынка может осу­ществляться равная оплата за равный труд? Ведь если рынок это делает автоматиче­ски, то в условиях отсутствия рынка дол­жен быть некий орган, который определя­ет, кто работает лучше, кто хуже. Тот, кто оказывается «ближе» к этому органу, стано­вится, как выразился Оруэлл, «более рав­ным». Так что наличие социальных групп с разными интересами ведет к социаль­ной неоднородности, т. е. к тому, от чего К. Маркс стремился избавиться, создавая модель будущего общества. А раз возмож­но социальное неравенство, неизбежным его следствием становится и эксплуатация, абсолютное и относительное обнищание и при отсутствии частной собственности и рынка.

Вся история человечества может быть рассмотрена с точки зрения борьбы ин­дивидов, социальных групп за повышение уровня комфортности жизни, т. е. с пози­ции столкновения эгоистических устрем­лений людей. Эгоизм человека уходит сво­ими корнями в его биологическую приро­ду, т. е. человек, как существо социальное по своей сути, остается существом биоло­гическим по своей природе. Природа лю­бого субстрата определяет комплекс его свойств. Это касается и природы биосуб­страта. Но как измерить возможности из­менения свойств человеческого сознания, возникшего на основе биосубстрата, в на­правлении превращения их из эгоистиче­ских в альтруистические? В этом суть про­блемы [12].

Но так ли «проста» природа, что не предусмотрела проявлений «взаимопомо­щи»? Принцип «жить для других», выдви­нутый О. Контом, нашел своих последова­телей. Один из них — Г. Селье [7]. Считая эгоизм основным двигателем поведения биологических существ, законом приро­ды, он в то же время утверждал, что невоз­можно представить существование мира, основанного единственно на эгоизме, пре­небрегающим интересами других его оби­тателей. То есть он различал эгоизм раз­рушительный (агрессивный) и эгоизм аль­труистический (созидательный). Однокле­точные организмы по «чисто эгоистиче­ским причинам» выживания объединялись в многоклеточные, утрачивая при этом свою былую самостоятельность и диффе­ренцируясь для выполнения в многокле­точном организме различных функций. Это способствовало выживанию целост­ного организма благодаря усилению со­противляемости враждебной среде. По­добно этому люди стали объединяться в группы для выполнения дел, которые не­возможно выполнить в одиночку, для об­легчения защиты и т. д. Так появились се­мья, род, племя, нация. Вывод Г. Селье: в природе все живые формы — братья, че­ловек на основе разума может согласовы­вать свое поведение с законами природы, во избежание конфликтов следует руко­водствоваться максимой «Заслужи любовь ближнего». Таким образом, здесь мы име­ем дело с трансформацией библейского принципа «Возлюби ближнего как самого себя» в форму «Заслужи любовь ближне­го». (Но тогда откуда в народной мудрости формируется завет «Не хочешь нажить врага — не делай добро»?) Сходную пози­цию занимал В.П. Эфроимсон, утверждав­ший, что человек в процессе жесточайше­го естественного отбора ценой миллиар­дов жертв выработал в себе способность различать добро и зло, что делает его су­дьей собственных деяний — он должен от­вечать за свои поступки [11].

С точки зрения сохранения своего «дома обитания» он, конечно, должен. Во­прос, однако, в том, осуществляется ли в реальности это долженствование. Пока — нет. В будущем надо надеяться на реализа­цию этой возможности и превращать дол­женствование в категорический императив. Однако сейчас относительно реализации этой возможности однозначно положи­тельного ответа, увы, нет.

На вопрос, возможен ли коммунизм в принципе и каким он может быть в рам­ках «позитивной картинки», еще предсто­ит ответить человечеству в будущем [10]. Ясно одно: вариант, соответствующий со­ветскому опыту, оказался нереализуемым, а другого нет. Возникает вопрос: по ка­кому образцу строить ноосферу? Обще­ственный строй, главным принципом ко­торого является получение прибыли, ха­рактеризуется современными исследовате­лями как «некрофильный» [9] и претендо­вать на ноосферность в принципе не мо­жет. Вариантов, основанных на принци­пе конвергенции, пока тоже нет. Так что действительно следует оставить потомкам судить о ноосфере с позиции кажущихся сегодня фантастическими и утопически­ми проектов — сейчас необходимо думать и предпринимать конкретные действия в рамках сего дня и ближайшего будущего и закладывать фундамент содружества об­щества и природы.

В настоящее время движение к ноос­фере у многих отечественных авторов ас­социируется с понятием устойчивого раз­вития. Поскольку данное понятие единой интерпретации также не имеет, необхо­димо, прежде всего, прояснить его значе­ние. Термин «устойчивое развитие» укоре­нился в отечественных публикациях после перевода с английского языка на русский Декларации РИО, в которой данный тер­мин («устойчивое развитие») отсутствовал. В русском языке термин «развитие» озна­чает переход из одного качественного со­стояния в другое, новое, причем «новое» в одних случаях трактуется как «более совер­шенное», а в других (например, в медици­не при характеристике хода болезни) — как могущее вести и к ухудшению состояния. Термин «устойчивый» в русском языке оз­начает «стоящий твердо», «не колеблю­щийся», «постоянный». Как известно, по­стоянно устойчивых систем не существует. Любой аттрактор имеет временный харак­тер. Авторы Декларации РИО для обозна­чения характера развития использовали термин sustainable («поддерживающий»). В данном значении этот термин может быть отнесен и к неустойчивому разви­тию. Если говорить об устойчивости как характеристике состояния системы, то по­стоянно устойчивой является только неу­стойчивость, поскольку все системы в сво­ем развитии проходят через точки бифур­кации. Постоянно устойчивого развития в принципе не может быть. В развитии об­щества всегда будут прорывы в знании, ве­дущие к ускоренному развитию. Но могут быть катастрофы природного (в том чис­ле и космического масштаба) и техноген­ного характера, способные отбросить про­цесс развития далеко назад. Будучи вклю­ченным в Декларацию РИО, данное по­нятие призвано регулировать политику в области экологической безопасности на международном уровне и поэтому должно трактоваться однозначно. Поскольку раз­витие всех систем сопровождается изме­нением их форм, речь должна идти не об устойчивом развитии, а о развитии, под­держивающем в каждый момент времени сохранность биосферы — дома обитания человечества. Речь, таким образом, идет о коэволюционном развитии.

Необходимо при этом выделить еще один аспект проблемы ноосферы. Если исходить из признания в качестве обще­го направления социальной эволюции стремления человека как вида превратить­ся в конструктора биосферы, становления его у руля управления космическим эво­люционным процессом, то возникает во­прос о том, как быть с признанием прин­ципиальной возможности существова­ния во Вселенной других разумных циви­лизаций. По характеру цивилизации мо­гут быть разными: у них могут быть свои представления о ноосфере, возможностях ее космического распространения и жела­нии стать у руля управления космическим эволюционным процессом на основе сво­их представлений.

Мировоззренческие основы коэволюционного развития закладывались в кос­моцентризме древних греков, концепции триадологизма, целостности абиогенной, биогенной и социальной сфер действи­тельности. Данный принцип свойствен восточной философии: принцип «вэй» гласит о гармоничности природы, поэто­му человеческая деятельность должна со­образовываться с ней и не вносить в нее дисгармонию. В определенном смысле предтечей идеи коэволюционного разви­тия общества и природы можно считать и Т . Мальтуса [4]. В его учении о народо­населении важно выделить два момента. Во-первых, он обратил внимание на по­стоянное стремление живых существ раз­множаться в количестве большем, чем то, для которого существуют запасы пищи. Ограниченность запасов пищи на Зем­ле привела его к формулировке закона о росте населения в геометрической про­грессии, а запасов пищи — в арифметиче­ской (но, убедившись в том, что этот закон на деле не соблюдается, он отказался от него). Основными положениями концеп­ции Т. Мальтуса были: 1) народонаселе­ние строго ограничено средствами суще­ствования; 2) народонаселение всегда уве­личивается, когда увеличиваются средства существования, если только оно не будет остановлено какой-либо могущественной встречной причиной; 3) все препятствия, которые, ограничивая силу размножения, держат население на уровне средств су­ществования, сводятся в конце концов к нравственному воздержанию, порокам и несчастьям. Сущность осуществленного Мальтусом переворота в учении о наро­донаселении заключается в замене фор­мулировки «побольше людей, а средства пропитания найдутся» формулировкой «побольше средств пропитания, а люди явятся». Это позволило проблему народо­населения из политики перевести в сфе­ру научного изучения. Во-вторых, Маль­тус указал на эгоистичность трудовой тео­рии стоимости, в рамках которой природа рассматривалась как бездонная и бесплат­ная кладовая — именно такое отношение к природе позволило капиталистической системе за короткий срок достичь впечат­ляющих успехов в области материально­го производства. В контексте рассматри­ваемой проблемы нас будет интересовать первый момент.

Следует признать, что критики Г. Мальтуса преувеличили значимость в его теории понятий геометрической и арифметической прогрессии — в выводах из его учения нет даже упоминания о дан­ном законе. В несостоятельности теории удвоения населения в течение 23 лет он убедился на основе американского опы­та. Понятие «геометрической прогрессии» Т. Мальтус использовал в значении тен­денции, выражающей возможность, а не действительность. Реальность свидетель­ствовала о влиянии на рост населения не только спроса на труд и величины зара­ботной платы, но и политических усло­вий. Главное, по Т. Мальтусу, не борьба с перенаселением, а его предупреждение. Отсюда признание необходимости для уменьшения бедности реформ, предусма­тривающих сочетание земледелия с про­мышленностью наряду с развитием си­стемы образования, и признание обязан­ностей перед обществом выше всех дру­гих. Гуманистическую направленность его сентенции о том, что «людей надо бе­речь, и только крайняя необходимость мо­жет оправдать отступление от этого обще­го правила», трудно оспорить. Значимым для современных условий остается основ­ное положение Т. Мальтуса о том, что на­селение имеет тенденцию размножать­ся быстрее роста продовольствия. В со­временной трактовке значимость его те­ории может быть выражена метафориче­ски в открытии закона «бермудского эко­логического треугольника», выражающего взаимозависимость его «вершин»: количе­ства людей с их потребностями, разведан­ных ресурсов и существующих техноло­гий, способных перерабатывать имеющи­еся ресурсы. Суть этого закона: если коли­чество людей с их потребностями превы­шает возможности имеющихся ресурсов и технологий по их переработке, в обществе срабатывают естественные механизмы ста­билизации, сбрасывающие избыточную нагрузку на природу (войны, эпидемии и т. д .). Мальтус отнюдь не призывал к во­йнам и эпидемиям. Он предупреждал, что может произойти, если люди проигнори­руют необходимость своевременной «ба­лансировки» вершин данного «треуголь­ника».

Марксизм, будучи революционным учением, направленным на преобразование и общества и природы в интересах человека, хотя и замечал печальные последствия «покорения природы», активно экологи­ческую проблему не исследовал — данная проблематика ушла в философию жизни, экзистенциализм и другие направления за­падной философии. Несмотря на критику буржуазного природопользования, практи­ка освоения природы в СССР, по сути, ко­пировала западную (отношение к природе этого времени выражено четко и ясно в из­вестном высказывании М. Горького: «Куль­тура — это организованное насилие над природой»). Практические успехи дости­гались во многом за счет ограбления при­роды (а фактически — потомков). Финалом понимаемого таким образом «устойчивого развития» может быть только экологиче­ская катастрофа. Кроме того, как выясни­лось, экологические катаклизмы дешевле предотвращать, чем ликвидировать их по­следствия. Понимание этого побудило од­ного из крупнейших ученых и мыслителей ХХ века, Н.Н. Моисеева, переосмыслить ситуацию с трактовкой «устойчивого раз­вития»: разработанная им концепция коэволюционного развития общества и приро­ды практически является единственно воз­можным обоснованием перехода к ноосфе­ре [5, 6].

В поддержку идеи В.И. Вернадского о возможности и необходимости перехо­да биосферы в ноосферу с позиции един­ства абиогенной, биогенной и когнитив­ной составляющих с использованием аргу­ментов, основанных на римановской (явно антиэвклидовой) дифференциальной ге­ометрии и особой роли России в выра­ботке особого «возвышенного духа науки» (в противоположность «невротическому») выступил Л. Ларуш [3]. Возможность реа­лизации своей идеи Ларуш видит в осво­бождении от «смертельно опасного либе­рализма». Только при этих условиях может

проявиться понимание места, занимаемого человеком в течение его короткой жизни, как субъекта, обладающего чувством «все­мирно-исторической      принадлежности».

Л. Ларуш исходит из существования двух противоположных взглядов на личный ин­терес: мещанского (ассоциируемого с не­вротическим и даже психотическим) и воз­вышенного (ассоциируемого с многообра­зием когнитивного опыта). Отсюда следу­ет вывод о необходимости утверждения в обществе когнитивного опыта в качестве главенствующего в образе жизни. Толь­ко единение всех людей и стран на основе данного принципа может вывести цивили­зацию из невротического состояния. Здесь опять явлена «позитивная картина» буду­щего, содержащая те же изъяны, что и пре­дыдущие концепции. Опять вся аргумента­ция построена на долженствовании того, что должно быть. Но как это превратить в действительность?

Будущее человечества — не религиоз­ный рай и не коммунистическое обще­ство в образе, представленном К. Марк­сом, И. Ефремовым, Л. Ларушем и т. д. История — система открытая. Человеку еще предстоит отстоять право называться homo sapiens и доказать, что он не тупиковая ветвь эволюции, себя пожирающая, а субъ­ект, осознающий свою космическую от­ветственность за «эксперимент природы». Это возможно лишь на основе разработ­ки программы взаимодействия общества и природы. Нужна постоянная напряженней­шая работа по организации строжайшего мониторинга за состоянием биосферы, по определению меры вмешательства челове­ка в природные процессы и выработке со­ответствующих языков общения общества с природой в каждый момент времени. Ко- эволюционное развитие общества и при­роды — не борьба с загрязнениями приро­ды, являющими следствиями ее покорения во имя реализации всё возрастающих по­требностей, а трансформация образа жиз­ни, ценностей, смысла жизни.

Данная статья ограничена анализом экологического аспекта взаимодействия общества и природы. Однако ноосфера не сводится только к этому аспекту. Эко­номический аспект коэволюционного раз­вития предполагает разработку оптималь­ных способов использования природных ресурсов на основе природосберегающих технологий с минимизацией отходов и их переработкой, социальный аспект — ори­ентацию на развитие общества, челове­ка, культуры, эффективное управление. Все три аспекта должны быть гармонизи­рованы на основе коэволюционного им­ператива. Выше были обсуждены лишь некоторые из них. Назрела (даже пере­зрела!) необходимость обсуждения всего комплекса проблем выживания цивилиза­ции. Необходима разработка комплексной программы по предотвращению экологи­ческой катастрофы. При этом весьма важ­но отделять «зерна от плевел». Утопии, ко­нечно, могут на какое-то время сплачивать людей во имя движения к «нарисованному симулякру», но какова цена этого? Истори­ческий опыт свидетельствует об этом до­статочно красноречиво. Мы все (цивили­зация) в силу естественных космических процессов не вечны. Но важно не укора­чивать срок своего существования, отве­денный нам объективной «космической закономерностью». А для этого необходи­мо избегать постановки ложных утопиче­ских целей.

Цель данной публикации мыслилась в привлечении внимания к дискуссионным проблемам современной ноосферологии.

Так что данную статью можно считать при­глашением к обсуждению всего комплекса ноосферных проблем.

Литература

1. Вернадский В.И. Научная жизнь как пла­нетное явление // Вернадский В.И. Философ­ские мысли натуралиста. — М.: Наука, 1988. — С.   20-208.

2. Дмитриев А.Н. Огненное пересоздание климата Земли. - Новосибирск; Томск: Тверды­ня, 2002. - 148 с.
3. Ларуш Л. О духе российской науки: до­клад, подготовленный для Международной на­учно-практической конференции «Реализация ноосферной концепции в XXI веке: Миссия России в сегодняшнем мире» (27-28 ноября 2001 г., Москва) [Электронный ресурс]. — иКЬ: http://rospil.ru/newrussia/neweco/larouche/ larouchehtm (дата обращения: 29.01.2016).
4. Мальтус Т.Р. Опыт закона о народо­населении / пер. И.А. Вернер. - М.: Изд-во К.Т. Солдатенкова, 1895. — 321 с.
5. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Пути разума. — М.: Языки русской культуры, 2000. — 224 с.
6. Моисеев Н.Н. Быть или не быть... челове­честву? — М.: Ульяновский дом печати, 1999. — 288 с.
7. Селье Г. Стресс без дистресса. — М.: Про­гресс, 1979. - 123 с.
8. Ученые: началось шестое великое выми­рание животных [Электронный ресурс]. - URL: http://www.arbatcity.ru/science/5226-uchenye- nachalos-shestoe-velikoe-vymiranie-zhivotnyh. html (дата обращения: 29.01.2016).
9. Фромм Э. Душа человека. - М.: Республи­ка, 1992. - 429 c.
10. Халезов Ю. Идея коммунизма и учение о биосфере Земли: будущее человечества в те­ориях К. Маркса и В.И. Вернадского. - М.: Ле- нанд, 2014. - 240 c.
11. Эфроимсон В.П. Родословная альтруиз­ма // Новый мир. - 1971. - № 10. - C. 193-213.
12. Кочергин А.А., Кочергин А.Н. Человек и биосфера // Biocosmology - neo-Aristotelism. - 2012. - Vol. 2, N 1/2. - P. 84-100.