До пандемии COVID-19 считалось, что роль низкоквалифицированных рабочих в экономике снижалась. На диджитализированных прорывных рынках труда, где приоритетное место занимают модные профессии в области STEM (естественные науки, технические науки, инженерное дело и математика), могут процветать только высококвалифицированные профессионалы. А те, чьи рабочие места оказались под угрозой исчезновения из-за новых технологий, обречены на нестандартную занятость, сокращение, снижение мобильности и уровня жизни.

Пандемия отчасти опровергла эту теорию, показав, какие именно работники являются действительно необходимыми. Выяснилось, что до сих пор не существует качественной технологической замены дворникам, владельцам магазинов, разнорабочим, доставщикам еды, дальнобойщикам и водителям автобусов, которые поддерживали экономику в рабочем состоянии в самые мрачные дни кризиса. Во многих случаях эти работники выполняют задачи, которые требуют оперативной адаптируемости к разным ситуациям, а также физических качеств, которые нельзя с лёгкостью закодировать в программе, чтобы их мог повторить робот.

Тот факт, что эти наименее квалифицированные работники оказались устойчивы к новым технологиям, не должен удивлять. Предыдущие промышленные революции следовали по аналогичной схеме. Как минимум, люди всегда были нужны для надзора за машинами, их ремонта и дополнения их деятельности тем или иным образом. И во многих случаях работники играют ключевую роль в новых, революционных бизнес-моделях, причём в любую эпоху. Проблема всегда была в том, чтобы ликвидировать разрыв между социальной ценностью, создаваемой этими работниками, и зарплатами, которые они получают.

Обычно считается, что именно низкоквалифицированные рабочие места со временем будут заменены новыми технологиями. Но большинство этих рабочих мест уже сами по себе являются побочным продуктом технического прогресса. Механики, электрики, водопроводчики, установщики телекоммуникационного оборудования – все они обязаны появлению своих профессий предыдущим технологическим прорывам. Именно эти работники гарантируют сегодня нормальное функционирование машин, электросетей, водопроводных систем и интернета во всём мире.

Инновации не меняют традиционной пирамидальной структуры труда, при которой несколько высококвалифицированных должностей руководят структурой более низкоквалифицированных должностей. Технологии меняют, скорее, состав этой пирамиды, непрерывно дополняя её новыми, всё более сложными задачами и одновременно устраняя наиболее рутинные задачи путём автоматизации. Сегодня, по-прежнему, существуют конвейерные линии сборки, хотя работа на современном заводе, который полностью контролируется программным обеспечением и умными роботами, очень отличается от работы самой современной фабрики 1950-х годов.

Сегодня за стильным цифровым внешним видом большинства крупнейших технологических компаний скрывается очень сильная зависимость от низкоквалифицированных работников. В 2018 году средняя зарплата работника Amazon не превышала 30 тысяч долларов в год, что объясняется видом занятий большинства работников компании: управлением запасами товаров и подбором заказов на складах. То же самое можно сказать и о производителе электромобилей Tesla, где средняя зарплата в 2018 году составляла примерно 56 тысяч долларов в год – около трети её работников трудятся в сборочных цехах. И, хотя средняя зарплата в Facebook в 2018 году была 228 тысяч долларов, эта цифра не учитывает десятки тысяч внештатных работников с низкими зарплатами, которым компания поручает модерирование контента.

Все эти тенденции особенно очевидны в гиг-экономике, где программное обеспечение и алгоритмы обеспечивают работу платформ (двустороннего рынка) по продаже специфических услуг, оказываемых реальными, а не виртуальными работниками. Неважно, насколько продвинутыми являются мобильные приложения Uber, предлагающие услуги такси и доставки на дом, но данная компания просто не могла бы существовать без таксистов и работников доставки.

Однако слишком часто люди, работающие внизу цепочки создания стоимости в экономике интернет-платформ, воспринимаются как второсортная рабочая сила, которая даже не поднимается до уровня штатных сотрудников. В отличие от инженеров и программистов, создающих и обновляющих приложения, эти кадры нанимаются как внештатные работники с минимальной трудовой защитой.

Искусственный интеллект, который принято считать главной причиной технологической безработицы в будущем, тоже не мог бы существовать без вклада миллионов цифровых производственных работников (особенно в странах развивающегося мира), которые трудятся на сборочных линиях экономики данных. Большинство алгоритмов машинного обучения необходимо «тренировать» на огромных объёмах данных, которые люди-аннотаторы, занимающиеся классификацией контента, вручную «очищают» и проставляют теги. Чтобы алгоритм «понял», что на фотографии автомобиля изображён действительно автомобиль, обычно нужен кто-то, кто поставит соответствующий тег на эту картинку.

Учитывая реалии цифровой экономики, нет никаких оправданий, которые бы позволяли считать низкоквалифицированную работу синонимом рабочих мест низкого качества. Сегодня у «низкоквалифицированных» трудящихся может не быть дипломов, но многие из них действительно являются очень опытными техническими работниками, обладающими определёнными знаниями и методами. Признание этого факта будет критически важно для восстановления возможностей у таких работников оговаривать условия работы и выработки нового социального контракта.

В связи с этим, у профсоюзов появляется шанс восстановить своё влияние и потребовать более справедливого обращения с наименее квалифицированными работниками (в том числе в гиг-экономике), которые обычно ускользают из поля зрения. В свою очередь, крупные корпорации, причём не только в технологическом секторе, должны пересмотреть то, как они оценивают и вознаграждают труд низкоквалифицированных работников. Потребуется «давление» как сверху, так и снизу, чтобы ликвидировать разрыв (в зарплатах и льготах) между теми, кто находится вверху и внизу пирамиды.

Наконец, правительства обязаны более активно обеспечивать удовлетворение потребностей в образовании опытных технических работников, потому что даже самые элементарные задачи со временем будут изменяться. Для того, чтобы идти в ногу с инновациями, нужно непрерывно повышать квалификацию, чтобы оставаться конкурентоспособным на рынке труда. С точки зрения общих ресурсов, инвестиции в данный сегмент человеческого капитала должны быть аналогичны инвестициям в квалифицированных профессионалов, хотя эти две образовательные траектории, конечно, будут по-разному структурированы.

Работники с меньшим количеством дипломов об образовании останутся центральной, незаменимой частью цифровой экономики. А вытесняют их на второй план не новые технологии, а политические и бизнес-решения.

Эдоардо Кампанелла